Терновая обитель - Страница 53

― Как поживаете, миссис Марджет?

Ее радость при этих словах тоже показалась мне знакомой.

― Ну разве она не говорила мне? И разве я не увидела все с первого взгляда сама?

― Кто говорил? Что говорил?

Она только покачала головой, ее глаза радостно блестели. Потом она взяла банку какао и вложила ее в мою руку.

― Вы забыли это. Да, меня зовут Мадж Марджет. Вы, наверное, знаете Джорджа ― это мой сын. Он работает почтальоном и рассказал мне, что дом мисс Саксон совершенно преобразился и что новая хозяйка ― самая красивая девушка отсюда и до самого Солсбери. Как только вы вошли в магазин, я сказала себе ― это она, у нее взгляд мисс Саксон. И настоящая красавица вдобавок.

― Нет, что вы… Я… Спасибо.

Она сложила руки под передником и облокотилась на стойку, приготовившись к длительной беседе, но я лишь еще раз поблагодарила ее и, сославшись на неотложные дела, направилась к двери. Когда я открыла ее, рука миссис Марджет опустилась мне на плечо.

― Смотрите, вон дом Эдди Мэйсона. Он их там держит.

― Кого «их»?

Сухой палец указывал в небо, где кружилась стая голубей, постепенно удаляясь по направлению к Боскобелю.

Глава 23

Дом мистера Мэйсона стоял несколько в стороне от дороги. Если бы мне даже не сказали, что он холостяк, я бы догадалась об этом сама. И дом, и сад выглядели совсем неухоженными. Калитка, давно нуждающаяся в покраске, висела на одной петле. Я осторожно открыла ее и направилась по заросшей сорняками дорожке к дому. Дверь была открыта. Она вела в гостиную, где на столе стояли остатки завтрака, накрытые газетой. Пара тапок валялась там, где их скинули, ― у каминной решетки.

Типичное холостяцкое жилье, но ничего общего с порядком и уютом в доме Кристофера Джона. Ничего, кроме одной вещи. На холодной плите я увидела знакомое бело-голубое блюдо, а на нем половину пирога. Да, Агнес охватила благотворительной деятельностью даже Тидворт.

На всякий случай я постучала, подождала положенные полминуты и, так как никто не ответил, пошла вокруг дома, якобы в поисках черного хода. За домом, в глубине того, что раньше называлось садом, стояла голубятня. Подойдя поближе, я услышала какой-то звук, подняла голову и увидела, что голуби возвращаются. Их было около двадцати ― белые, серые, черные. Медленно кружась, они опускались все ниже и ниже, потом стали садиться на площадку перед входом и по одному исчезать в голубятне.

Мне стало ясно, что все свободное время мистер Мэйсон проводит здесь. И хотя краска на ней кое-где облупилась, голубятня выглядела крепкой и ухоженной, а стекла и решетки ― совсем новыми. Я дернула дверь, но она была заперта. Пришлось встать на цыпочки и заглянуть внутрь через окно.

Почти все птицы сгрудились около кормушки. Некоторые, завидев меня, испуганно взлетели, но вскоре успокоились. Очевидно, они привыкли к тому, что за ними наблюдают. Большинство голубей были серыми, как те два, что прилетели в Торнихолд, но попадались среди них и черные, и огненно-рыжие, и даже чисто белые. Насколько я могла заметить, все они были окольцованы, но ни на одном я не увидела специального почтового колечка.

Но это еще ничего не доказывает, подумала я, идя к калитке. Может быть, им надевают это колечко, только когда вставляют туда письмо. У меня есть все основания заехать в Блэк Кокс и спросить об этом мистера Мэйсона. И все основания, чтобы завернуть в Боскобель и спросить, как поживает Рэг.

Не нужно мне никаких поводов и никаких оснований, сердито подумала я. И он ясно дал мне это понять. Его чувство ко мне ― ну, хорошо, пусть будет симпатия ― уже почти излечили меня от болезненной застенчивости, которой я страдала с детства. Но почему эта проклятая застенчивость снова овладевает мной, когда его нет рядом?

Однако оказалось, что все мои колебания были напрасны. В Боскобеле Кристофера Джона не оказалось. Не было там ни его машины, ни велосипеда Вильяма, ни Рэга.

Я вздохнула и поехала дальше по дороге в Блэк Кокс.

Первое, что я заметила на ферме, была машина Кристофера Джона и велосипед Вильяма, стоящий рядом с ней у стены. Вся моя застенчивость и робость моментально испарились. Казалось, все, что мне было нужно, ― это чтобы он оказался рядом. Я поставила свой велосипед рядом с велосипедом Вильяма и пошла к воротам.

На первый взгляд двор выглядел безлюдным, за исключением кур, клевавших у амбара просыпавшееся зерно. Были среди них и голуби. Когда я подошла, они взлетели, и я увидела, что это дикие птицы. Они снялись большой стаей и перелетели на высокий вяз, росший за фермой.

― Эй! Есть здесь кто-нибудь?

Мой голос прозвучал одиноко и неуверенно в огромном пустом дворе. Солнце палило крыши строений и отбрасывало блики от ветрового стекла машины. Где-то промычала корова, я услышала звон цепи. И никакого ответа.

― Кристофер Джон! Вильям! ― Затем, вспомнив, где я нахожусь: ― Мистер Йеланд? Мистер Мэйсон? Есть здесь кто-нибудь?

Ответа так и не последовало, даже собака не залаяла.

Но он был здесь, я чувствовала это. Чувствовала еще до того, как подняла глаза и увидела в небе голубей, кружащихся над старым вязом, где жили их дикие собратья. Серые, белые, рыжие ― стая из Тидворта снова была в небе! Солнце сверкало на белоснежных крыльях, точно на кристалликах снега. Он здесь. Он должен быть здесь. И если тетя Джэйлис была права, я должна его сейчас увидеть.

Джэйлис, влюбленная дура, возьми себя в руки! Не нужно быть колдуньей, чтобы сообразить, что он здесь, ― ведь его машина стоит у ворот. Значит, и он, и Вильям, и Рэг пошли куда-то с фермером. Мэйсон, наверное, там же. И в эту минуту, словно в ответ на мои мысли, издалека, со стороны заднего двора, донеслось блеяние овец, лай собаки и то ли свист, то ли оклик.